Легализация (для) Яременко. Как урегулировать проституцию в Украине

В ситуации, когда "турборежим" новой власти с одинаковым успехом продуцирует законы, скандалы и предложения по улучшению инвестиционного климата, бывает полезным остановиться и задуматься — а что именно предлагается и кому от этого будет лучше? Это касается и рынка земли, и разведения войск, и... тема легализации проституции, которую подняли после скандала вокруг переписки Богдана Яременко, главы комитета Рады по вопросам внешней политики с девушкой, оказывающей секс-услуги за деньги.

Мол, "давайте теперь легалайз, это будет честно". Давайте либерализацию всего подряд: продажи легких наркотиков, проституции, игрового бизнеса. Всем все разрешить, а еще лучше — заработать на этом, обеспечив рост и конкурентоспособность экономики и собрав налоги в казну, да побольше. Если есть спрос — должно быть и предложение, если есть предложение — давайте выведем его из тени, и это автоматически решит все проблемы. Знакомая риторика?

Если уже говорят не просто о легализации игрового бизнеса, а о его развитии и будущих доходах в бюджет, то что нас ожидает после легализации проституции? Бизнес-планы и инвестиции в многообещающую отрасль? Менеджеры по персоналу, сети рекрутеров и вовлечение в отрасль с 18 лет?

Декриминализация или легализация проституции

Очень часто сторонники легализации проституции не различают понятия "легализация" и "декриминализация" и делают выводы на основании ложных предпосылок. Каждый имеет в виду что-то свое — а потом, после принятия соответствующих законов (которые у нас нередко принимаются "под кого-то" и с пользой для конкретных бенефициаров), мы получаем очередные сюрпризы. Внезапно.

Декриминализация означает, что этот вид деятельности не упоминается ни в уголовном, ни в административном кодексе и не предполагает ответственности за сам факт секс-работы. Она становится еще одним видом обычной бизнес-деятельности и регулируется теми же самыми законами и правилами, что и другие сферы бизнеса и трудовых отношений. Нет отдельных специальных законов и правил. По сути, этих условий более чем достаточно, чтобы вывести проституцию из тени и позволить секс-работникам рассчитывать хоть на какую-то защиту в случае угрозы для них. Хотите — можете регистрироваться как ФОПы. Хотите — можете никак не регистрировать свою детельность, сохраняя анонимность.

В то же время легализация означает создание специального свода законов и правил конкретно для секс-бизнеса. Регистрации работников как секс-работников. Получение ими или их объединениями специальных лицензий. Создание контролирующих органов и проведение проверок — с накладыванием штрафов или отзывом лицензий.

В Украине сейчас проституция частично декриминализована: нет уголовной ответственности, но есть ответственность административная (штраф) за занятие проституцией. И оставлена уголовная ответственность за сводничество и сутенерскую деятельность. Это сохраняет возможность для коррумпированных правоохранителей устраивать рейды, требовать свою долю, шантажировать секс-работниц разглашением информации о их деятельности, а то и прямо "крышевать" секс-бизнес.

Говоря о выходе из тени, как об основной цели всего мероприятия, нередко не упоминается, что для этого хватило бы одной декриминализации. Особенно в контексте наших условий, когда государственное регулирование — специальные законы, проверки, штрафы и прочее — только усиливает внедрение неформальных коррупционных практик и способствует еще большей тенизации.

Смешно, абсурдно, но сторонники либерализации сразу после лозунга "а давайте все разрешим, зачем запрещать и загонять в тень то, что уже и так есть" немедленно предлагают установить максимальную регуляцию и контроль со стороны государства над той отраслью, которую предлагается вывести из тени.

Они не помнят, что где появляются регуляция и государственный контроль, там немедленно появляются проверки, штрафы, налоги, дополнительные издержки, утечки информации, рост себестоимости и рост коррупционной составляющей. Если вы говорите, что это точно такой же бизнес, как и любой другой, так будьте добры применять к этому бизнесу такую же логику, как и к любому другому. После введения госрегуляции и налогообложения рынок получит рост издержек — а значит, падение рентабельности для одних и рост цен для других. Переведу: это значит, что человеку, занимающемуся проституцией, чтобы выжить, или отдать долги, или заработать на жилье и выход из "профессии", придется работать больше и дольше. И выйти из секс-работы будет значительно сложнее. А еще это означает, что появится спрос на более дешевое и полностью нелегальное предложение.

Для тех, кто снова и снова говорит о том, что проституцию крышует полиция и поэтому нам нужны легализация и государственное регулирование: так где успехи государства и подхода "главное вывести из тени", если воз и ныне там и защита проституированных женщин (и мужчин) от произвола полиции по-прежнему чуть ли не основной довод и лозунг? Если государство до сих пор не способно отрегулировать деятельность своих представителей, каким образом оно справится с намного большим объемом задач?

Вторым непростым моментом есть то, что легализация проституции нередко понимается как разрешение и даже одобрение со стороны государства еще и такой формы эксплуатации человека другим человеком: так — можно, один человек может делать такое с другим человеком, ничего личного, это просто бизнес, лишь бы медосмотры проходили ("принудительные", цитируя ту же Уляну Супрун) и налоги исправно платили. Часть людей, которые не стали бы пользоваться услугами нелегальных секс-работников, посчитают для себя приемлемым отправиться в целиком легальное "заведение". Часть людей, которые не сделали бы такой выбор — заниматься проституцией нелегально — посчитают, что после легализации это для них достаточно безопасно.

А еще как только что-то признается нами как легальный, допустимый и даже, прости господи, бюджетонаполняющий бизнес — мы немедленно попадаем в ловушку допустимости и даже желательности развития и роста такого бизнеса (почему нет, если доходы приносит и рабочие места создает?) и допустимости и желательности вовлечения в эту сферу все новых и новых людей. Молодых людей. Подростков и вчерашних подростков. Которым после этого будет невероятно трудно (или почти невозможно) вернуться к нормальной жизни. С которыми потом придется что-то делать: лечить, социализировать, работать с их посттравматическим расстройством, растить и социализировать уже их детей.

Легализация проституции в Германии и шведская модель

Еще одним частым аргументом является "позитивный" опыт других стран. А тем временем он далеко не так позитивен, даже в обществах, которые кажутся намного более цивилизованными. В той же Германии результаты легализации проституции очень неоднозначны: "С 2002 года проституция выросла на 30%. Мы допустили огромную ошибку, введя этот закон, и пошли путем, губительность которого мало кто мог представить. Проституция не имеет ничего общего с сексуальной свободой, это только про деньги. Прибыль от этого бизнеса огромна: мы говорим о 15 млрд евро ежегодных прямых транзакций. Официально зарегистрировано 3500 борделей. Но нам известно, что существует как минимум столько же нелегальных. Итак, главная цель, которой было провозглашено "вывести женщин из тени", целиком провалилась. Именно немецкое государство, нормализовав проституцию и гарантировав тотальную декриминализацию покупателей секса, содействовала огромному росту спроса" ("Немецкая модель: через 17 лет после легализации", выступление доктора Ингеборги Краус в парламенте Италии, Рим, 28 мая 2018 года).

Кроме немецкой модели есть и шведская, которая подразумевает криминализацию спроса: административную (как минимум) ответственность покупателя секс-услуг. Многие страны склоняются к тому, что она наиболее приемлема, если ставить цель защитить уязвимые группы населения, а не заработать на их нищете и безысходности. Проблема в том, что эта модель по своей сути тоже несправедлива, она наказывает за спрос, оставляя легальным предложение. Это как разрешить продавать наркотики и при этом провоцировать на покупку и ловить наркоманов. Мы это уже проходили. Можно смело прогнозировать, что коррумпированные правоохранители и здесь найдут чем поживиться. При нашем-то засилии неформальных практик.

Вместе с тем статистика по всем трем моделям — декриминализации (реализовано в Новой Зеландии и некоторых штатах Австралии), легализации (Нидерланды, некоторые штаты США), шведской модели криминализации спроса — не так, чтобы очень утешительная. Оптимизм если и высказывается, то очень сдержанный, с множеством оговорок и с акцентом на то, что просчитать последствия внедрения той или иной модели заранее практически невозможно. Потому что слишком много факторов, слишком велико влияние местного контекста и местных правоприменительных и неформальных практик и крайне сложно собрать реальную и непредвзятую статистику. И основной проблемой остается бедность и безысходность, которые и заставляют большинство вовлеченных в секс-идустрию делать свой выбор. Очень трудно говорить о каком-то свободном выборе, если альтернатив практически нет. И для нас, с учетом бедности населения и дальнейшей тенденции к его все большему имущественному расслоения, прогноз тоже становится достаточно неутешительным.

Если и декриминализация проблему не так чтобы решает, и легализация — не выход, и даже шведская модель не выглядит справедливой при более подробном рассмотрении, то получается, выхода нет?

Выходы есть, но они требуют длительной работы. Социальной работы, от которой наше государство шарахается, как черт от ладана. Что это за действия могут быть (специально для поклонников государственного участия и регулирования):

• Образование и работа, доступные и эффективные, в том числе для беднейших слоев общества, чтобы была альтернатива, возможность продавать свой труд и свое время, а не свое тело.
• Достаточная для того, чтобы выжить, заработная плата и социальная инфраструктура, позволяющие одиноким матерям самостоятельно жить и растить ребенка. Сюда же доступные дошкольные и школьные заведения детям, пока мама работает.
• Работа с неблагополучными семьями и детьми из неблагополучных и бедных семей.
• Полная перезагрузка системы детдомов и дальнейшее сопровождение (образование, работа, которая дает достаточно средств для жизни) их выпускников. Либерализация процедуры усыновления.
• Если и говорить о каких-то нормах и регуляциях, об участии государства, то регуляция и участие государства должны быть направлены на обеспечение добровольности выбора и возможности выхода из проституции.
• Сохранение и ужесточение ответственности за вовлечение в проституцию, особенно несовершеннолетних и зависимых лиц. Ответственность организаторам подобного "бизнеса".
• Образовательная деятельность, начиная с детства, направленная на разрушение культурных штампов, которые провоцируют и разрешают насилие и сексуальное насилие.

Как видим, здесь нет места для легализации — в смысле превращения проституции в отрасль народного хозяйства — и предостаточно работы для государства.

Есть и другой вариант, для сторонников ограничения роли и вмешательства государства во все и вся — декриминализация и полное дистанцирование государства.

Если вы считаете, что следует признать секс-работу просто еще одним видом деятельности — будьте последовательны. Если вы за либеральные ценности и за ограничение государственной регуляции — примените свои убеждения и в этом случае. Все, что нужно в таком случае от государства — это убрать морализаторство и отделение тех, кто заслуживает уважение и защиту, от тех, кто этого не заслуживает. Суду и следствию должно быть все равно, обычный человек заявляет о насилии и принуждении к сексу или человек, занимающийся проституцией. И вот тогда мы сможем говорить об отсутствии ханжества, о настоящих либерализации и легализации, и о защите человека, его жизни и достоинства, не зависимо от того, кем этот человек есть.

Читайте также: Адюльтер – дело тонкое. О чем говорят секс-скандалы в Раде

В сегодняшних условиях для нас наиболее приемлемым выглядит умеренный вариант: отношение к проституции как к обычному представителю малого бизнеса. Бизнесу нежеланному, но и не запрещенному, если речь идет об индивидуальной деятельности. Без прессинга со стороны правоохранительных органов, налоговой или еще каких-то специально созданных комиссий. Без поощрения и моральной индульгенции со стороны государства. Декриминализация — да, легитимизация — нет.